Песенная традиция марийцев Уржумского района

Л.Г. Соловьёва, В.А. Арсентьев, Л.Е. Мальцева. Уржумский р-н, с. Байса, МКУК «КИЦ» Байсинского сельского поселения.

Фото О.В. Ходыревой. 2023

Этническая принадлежность: луговые марийцы.

Язык: лугово-восточный диалект марийского языка (уржумский говор), русский.

Конфессиональная принадлежность: марийская традиционная религия, православие.

Места бытования: Кировская область, Уржумский р-н, дд. Тюм-Тюм, Танабаево, сс. Большой Рой, Байса. 

Описание. Уржумский район Кировской области является частью территории, где проходил этногенез марийцев. По предположению исследователей, на юге Вятского края произошли первые контакты древнеудмуртских (азелинских) племён с представителями городецкой культуры – предками марийцев. Так, у д. Тюм-Тюм Уржумского р-на археологи обнаружили азелинскую культуру III-V веков и марийский могильник XVII века.

Марийцы Уржумского района относятся к субэтносу луговых мари. Здесь сформировалась самобытная культура, частью которой является уникальная, не прекратившая бытования песенная традиция. Одним из её центров является расположенная на востоке района деревня Тюм-Тюм (год основания – 1482), известная в фольклористике как «песенный родник» (К.А. Четкарёв). Близкая тюм-тюмской традиция сохраняется также и в с. Большой Рой (год основания – 1492). Частью Б. Роя некогда была д. Танабаево (Рой Мучаш). В прошлом эти селения входили в состав Больше-Шурминской волости Уржумского уезда Вятской губернии. Коренное население этого локуса принадлежит группе привятских, береговых мари. Байсинские марийцы деревню Тюм-Тюм и её окрестности обозначают как «та сторона», а её жителей называют вӱт тӱр (проживающие «около Вятки», на «стороне Вятки»).

Село Байса (Поса Кундем), основанное предположительно в 1609 году, находится на западе Уржумского района, ближе к границе с Лебяжским. Традиционная культура Байсы – «второго песенного родника» (Д.М. Кульшетов), отличается от культуры вӱт тӱр: это касаются элементов костюмных комплексов, диалекта и празднично-обрядовой культуры. Байсинские отмечают свою общность с лебяжскими и сернурскими марийцами. Жители привятских селений никогда не участвовали в съезжих праздниках байсинской стороны, и наоборот. Привятские марийцы собирались в Тюм-Тюм на Девятую пятницу (Ин деш куарня), съезжим праздником Б. Роя был Егорьев день (Егор Барьям, 9 декабря), Троица. В Байсу на престольный Васильев день (Тошто уи, 14 января) съезжались марийцы Лебяжского района. Также здесь широко отмечали «Серьгин день» (7 октября), Вознесенье («Вознесеньё», 40 дней после Пасхи), Ильин день (Ильян кече).

Календарные обряды, ушедшие из жизни уржумских деревень к 1970-м, сохранились лишь в воспоминаниях представителей старшего поколения. Как следствие, утрачены и бытовавшие в их контексте календарно-обрядовые песни. Вышедшие ныне из обихода семейные обряды, воспроизводились дольше. Поэтому песни семейно-обрядового цикла исследователи фиксируют до сих пор, но вне обрядового контекста. Каждый вид (свадебные, солдатские, похоронно-поминальные песни) отличает собственный напев: «… в армию провожают – один мотив, потом на свадьбу провожают – другой мотив…».

Солдатские песни (байс. – «салтак муро», привятс. – «солдат муро») исполнялись призывниками. Их напев и тексты печальны, горестны: «Меня мама родила, в зыбку положила, белым платочком укрыла. / Поила, кормила, в армию проводила, слёзы проливая» (зап. в с. Байса). В Тюм-Тюм к «солдат муро» относят песни, исполняемые провожающими, например, матерью.

В Байсе сохранился похоронно-поминальный напев («колше муро»): «Сегодня умру – не горюю, / Завтра умру – не горюю. / Когда-нибудь и на моём погосте земляника вырастет. / Когда умру, на байсинский погост положите, / Мою песню спойте».

Свадебные песни (байс. – «сӱан муро-влак», привятс. – сёр море муро) сопровождали все этапы обрядового действа. Наиболее архаичные образцы свадебной поэзии имеют цепевидную, кумулятивную, вопросо-ответную форму, в них отсутствует рифма:

– «Свадьба идёт: половина пуда мяса нужно, полтелеги дров.

Зелёный веник наломали – какую жердь дадите?

Хорошую невесту привезли – какую плеть дадите?

Петух любит насест, а жених невесту любит.

У петуха спросим ли, даст ли крылья обрезать?

У невесты спросим ли, она на всю ли жизнь идёи замуж»?

(Зап. в с. Байса, исп., когда жених приехал за невестой).

–  «Чай кипит – сахару нет.

Парами свадьба подъехала – кто пойдёт за сахаром?

Чай кипит, сахару нет, парами свадьба едет,

Кто встречать их выйдет»?

(Зап. в с. Б. Рой, встреча поезда жениха в доме невесты).

Более поздний пласт свадебной песенности тяготеет к краткости, сжатости текстов. Свадьба сопровождалась исполнением пляски под пение: «Если хотите знать, откуда мы, мы сумеем ответить: / Уржумский р-н, Байсинский сельсовет, молодёжь колхоза «Калинина». / Вот так поём, вот так пляшем, молодую жизнь так проводим». Подобные песни бытуют и вне свадебного обряда.

В контексте семейной обрядности сегодня чаще исполняется гостевой напев, т.к. совместное времяпровождение, гостевания по-прежнему являются частью деревенского образа жизни. В старину «в одном доме попили-погуляли, в другой дом позвали – и так по всей родне, высматривали женихи невест». Гостевые (байс. – «уна муро», привятс. – «унаш налме муро») выполняли функции приветственных, хвалебных, величальных песен:

«Посмотрите на меня,

Посмотрите, какой я надела красивый платок и костюм,

Посмотрите на стол, посмотрите на гостей,

Какие у меня гости дорогие приехали» (зап. в с. Байса).

Также к гостевым относятся песни-пожелания, застольные, благодарственные, прощальные. В гостевых используются формульные тексты в архаичной вопросо-ответной форме: «Как вы к нам приехали, если на улице дождь и буран? Если бы мы вас не встретили, вы бы до сих пор на улице стояли» (зап. в д. Танабаево). Гостевой напев может исполняться с импровизированным текстом, выражающим сиюминутное восприятие происходящего: «И платье люблю, и шобур люблю, и вас люблю» (зап. в д. Танабаево).

Универсальным праздничным является «гулевой» напев («урем муро», «ял муро»), зафиксированный в с. Б. Рой. «Гулевые» песни исполняются в умеренном темпе, «под шаг»: участницы гуляния обходили дома, постепенно к ним присоединялись другие. По сути это лирические песни, отражающие личные переживания:

 – «Лес прошла – палочку не нашла, чтобы с ней пройтись.

По селу прошла – своего друга потеряла, не нашла».

– «С песнями да с плясками на сенокос сходить бы,

И чтобы рядом друг был хороший».

– «Лишь бы рядом был лесочек, лишь бы рядом был дубочек.

И чтобы птица на нём пела,

И чтобы всю жизнь рядом был милый (суженый).

И говорил: только тебя и люблю» (зап. в с. Б. Рой).

Бельшеройские гулевые песни по своей поэтике близки кужу муро – «длинным», протяжным песням (байс. – лирический муро-влак, привятс. – «кужу муро»). Длинные песни отличает более протяжённая музыкальная фраза. В отличие от коротких (кӱчык муро), в кужо муро текстовая строка длинней. Выделяя кужо муро в особый вид, В Б. Рое и Тюм-Тюм поют: «Длинную песню пой. Короткую не пой. Тяжёлую песню тоже не пой». Кужо муро затрагивают темы любви, дружбы:

– «Посмотри на небо, на землю,

На модных не смотри, не завлекай – на меня смотри».

– «Съезжу к родным, увижу их,

Чтобы сердце не болело, лучше увидеть родных».

– «Давайте девушки-красавицы после снега грядки сделаем,

Давайте девушки-красавицы после того, как посидели,

Друг к другу в гости ходить» (зап. в. д. Б. Рой).

В байсинской традиции выделяют «тошто годсо лирический муро-влак» (старинные лирические песни)» и «кызытсе лирический муро-влак» (современные лирические песни).

Праздничные весёлые песни в Тюм-Тюм и Б. Рое обозначаются как «кӱчык муро» («короткая песня») – это песни частушечного типа, имеющие форму четверостишия (привятс. – «весела муро семь», «кӱчык весела муро семь»; байсинс. – такмак влак)»: «Ты роза, я сирень, / Давай вместе ветки сломаем. / Ты девка, я парень, / Давай встречаться» (зап. в д. Тюм-Тюм).

В Тюм-Тюм различали исполняемые в умеренном темпе «кӱчык муро» и быстрые «табалтен куштумаш» (плясовые песни). По описанию К.А. Четкарёва, в Тюм-Тюм пляска могла длиться до получаса. Ритм задавали 5-6 гармонистов, затем пляску начинали первые 3-4 пары: «Одна девушка затягивает в круг 5-6 парней… Девушка в метре от парня делает полкруга, парень… перебирает ногами около… Устав от танцев, девушки и юноши в двух-трёх местах, встав друг против друга, начинают петь». Инициаторами пляски часто были парни, которые плясали наперебой (пляска с вызовом): «понравилась девушка, и этот парень выйдет, и второй тут же подвернётся. А она всё стоит». Вышедшая плясать девушка «словно бабочка летает, кружится, чтобы показать себя» [7]. В Тюм-Тюм плясовые также исполняли под «Верёвочку», фольклористы фиксировали «бесконечное многообразие мотивов» [7]. 

Содержание весела муро (такмак) отличается иронией, задором, это могут быть шуточные корильные песни, направленные на поддразнивание, например, представителей иных селений, или самоиронию:

 – «А давайте, девочки, споём.

Сестра с сестрой говорит,

А байсинские люди говорят о задорных и весёлых сёстрах.

– Вот когда время разлива – время веселиться.

Опа, опа, опа, опа – в Рын поедем.

В Рын поедем – к Опанасу зайдём.

– К Опанасу зайдём, неделю-другую поживём.

Гармошка своя и гармонист свой –

Вот так веселимся, вот так поём и пляшем.

– К Опанасу зайдём, чаю выпьём и дальше пойдём.

Эх, друг, давай споём, хоть и горько, но надо расставаться».

(Зап. в. с. Байса).

«Песню запою – замолчать не смогу,

В сад яблоневый зайду – выйти не смогу» (зап. в д. Тюм-Тюм).

– «Я люблю возле леса гулять и спать до обеда»;

– «Меня мать ругает за то, что всю ночь гуляю,

А днём до обеда сплю» (зап. в д. Танабаево).

В Тюм-Тюм гуляния происходили не только по праздникам: «пели, когда шли на обед и с обеда во времена коммуны, пели под гармонь, когда шли на работу и с работы в военные и послевоенные годы» [6, 51], песни звучали в дороге на сенокос и обратно. В первой трети XX века в Тюм-Тюм сложилась традиция ежедневных молодёжных вечорок («каса»), в выходные гуляния длились с вечера до утра («йомша»). В подобных деревенских праздниках участвовало всё поселение, до 200 человек, включая подростков и стариков, здесь происходили соревнования певцов. Это послужило развитию местного исполнительства, песнетворчества. Поэтому в Тюм-Тюм зафиксированы частушечные тексты на современные темы, отражавшие реалии советской эпохи:

«Канде сатин ончыласакышем / Передник из синего сатина

У илишлан ок кельше. / Не подходит для новой жизни.

Вӱрзӱм район Тӱм-Тӱм яллан / Деревне Тюм-Тюм Уржумского района

Колхоз лийде ок кельше. / Не подходит жить без колхоза» [5, 9].

К середине XX века в уржумских селениях старинные марийские музыкальные инструменты (пузырь, гусли) вышли из употребления. Более всего были распространены бытующая до настоящего времени гармошка и тӱмбыр (барабан): «Гармонист затянул какую мелодию – они все и начинают петь. И первый голос… сливались, и второй голос к этой гармошке привыкший».

Сложный жанровый состав марийской песенной лирики объясняется отсутствием закреплённости текстов за напевами, которые исполняются «под настроение». Так проявляется свойственный традиции приоритет напева над текстом. Не случайно в большеройской терминологии к обозначениям песенных жанров добавляется понятие «семь» (напев). При этом в пределах одной музыкально-тематической линии исполнители импровизируют, один напев перетекает в другой, в процессе исполнения возникали и варианты напевов. Один и тот же текст может быть исполнен и как «урем муро семь» (гулевая песня), и как «кужо муро семь» (длинная), и как «весела муро семь» (весёлая, плясовая песня-частушка). Поэтому жанровое деление в сходных по характеру праздничных песнях условно.

С другой стороны, тексты праздничных песен редко использовались с горестным или похоронно-поминальным напевом, исполняемыми без инструментального сопровождения. Горестные песни (привятск. – ойган муро), бытующие в сёлах шурминской округи, пели в различных жизненных ситуациях. Они могли сопровождать труд («когда бабушка полола, она всё вот эти песни пела»), ойган исполняли «когда на душе тяжело», выражая личные переживания о скоротечности жизни:

– «Если я умру, вы похороните меня,

А на кресте напишите, кто здесь похоронен».

– «Солнце встаёт, где-нибудь да остановится.

Живёт человек со своей красотой, где-нибудь да умрёт».

– «Если было бы не холодно, пояс я бы не надела,

Душа бы не болела, всю деревню бы я не прошла».

– «Раньше было, сейчас нет красного мака,

Раньше был любимый мой муж, а сейчас его нет» (зап в д. Танабаево).

Ойган муро исполняли также на похоронах, как правило, без инструментального сопровождения, «но если человек перед смертью наказывал похоронить его с песнями, в последний путь его могли провожать и под гармонь».

В контексте байсинской традиции ойган муро близки песни пожилых людей («шóҥго муро):

«На то, что родилась – не обижаюсь я,

Обижаюсь на то, как выросла.

Почему-то на белом свете несчастливая я.

Зачем нужен василёк, зачем нужен лютик?

Никаких плодов они не дают.

Зачем на свет родилась, зачем выросла?

Никакого счастья у меня нет» (Зап. в с. Байса). 

Предметы, связанные с объектом. Традиционный женский костюмный комплекс: платье (тувыр), халат (шовыр), фартук (байс. –  ончыл шовыч, шурминс. – ончула сякыш).

Украшения: шейное (логар вудыш), нагрудное с монетами (аршаш), застёжка-булавка (шыркама), серьги (корж), пояс с монетами (байс. –  шиян ушто). В Б. Рое и Тюм-Тюм по праздникам надевается шейно-наушное украшение (оҥлас имал), центральная часть которого свешивается под подбородок.

Головной убор (байс. – шимакш, шурминс. – колпак). В Тюм-тюм и Б. Рое колпак шире, чем в Байсе и располагается надо лбом, перпендикулярно ему, так, чтобы монеты свешивались вниз. Поверх головного убора надевается платок (байс. – «шовыч», шурминс. – «селук»). Старинные платки украшали счётной вышивкой. Девочки (незамужние девушки) носили налобные повязки (байс. – «уп омо», шурминс. – понго).  В костюмный комплекс также входят портянки (ыштыр), лапти традиционного марийского плетения с тупым личиком в 3-4 лычки (байс. – йындал, шурминс. – юнтал).

В XX веке белый холщовый фартук был заменён цветным из покупных тканей, увеличилось количество элементов нагрудной вышивки, в обиход вошёл цветочный орнамент. Также появились цветные платки из покупных тканей: красной материи с белыми цветочными узорами в форме цветов.

Музыкальные инструменты (гармонь, тӱмбыр – барабан).

Симонова Анфиса Ивановна (1945 г.р.) в аутентичном костюме. Уржумский р-н, д. Танабаево. 2023. Фото В.Н. Колотовой

Симонова Анфиса Ивановна (1945 г.р.). Традиционные шейно-нагрудные, шейно-наушное украшения. 2023. Фото В.Н. Колотовой

Традиционные шейно-нагрудные, шейно-наушное украшения, серьги. На фото А.А. Александрова. Уржумский р-н, с. Б. Рой.

Фото В.Н. Колотовой. 2023.

Р.Н. Тимофеева, Л.М. Еноктаева в костюмах середины – 2 половины XX века. Уржумский р-н, д. Тюм-Тюм. 2023

Р.Н. Тимофеева, Л.М. Еноктаева в костюмах середины – 2 половины XX века. Вид сзади. Уржумский р-н, д. Тюм-Тюм. 2023

Техники/Технологии, связанные с объектом. Сольное и ансамблевое пение. Особенностью локальной традиции является гетерофонное коллективное исполнительство, поляризация регистров [1]. В тюм-тюмской традиции пели по двое-трое, гармонично сливая высокие и низкие голоса [7].

Способы и формы передачи объекта. С конца 1970-х и до настоящего времени песенная традиция уржумских марийцев сохраняется в деятельности местных фольклорных коллективов. В Большеройском сельском доме культуры с 1976 года по сей день локальную традицию представляет Национальный марийский песенно-танцевальный коллектив «Ош пеледыш». Руководитель И.А. Устинова (МКУК «Большеройский Сельский Дом Культуры», Уржумский р-н).

В 1989 году Аркадием Кузьмичём Анисимовым в д. Тюм-Тюм был основан фольклорный ансамбль «Певучий родник». Его участниками стали местные песенники, исполнявшие подлинные старинные, передающиеся из поколения в поколение песни и пляски. В настоящее время руководство ансамблем осуществляет Бушкова Ирина Леонидовна (Тюм-тюмский СДК, Уржумский р-н).

Также в 1989 году под руководством Павла Никаноровича Ямбаршева был создан песенно-танцевальный ансамбль «Поса кумдем» («Байсинская сторона»). Деятельность ансамбля развивалась в сотрудничестве с уроженцем Байсы, музыковедом, этнографом, ученым-фольклористом Дмитрием Михайловичем Кульшетовым. В настоящее время руководителем коллектива является Людмила Геннадьевна Соловьёва (ДК Байсинского сельского поселения, Уржумский р-н).

Национальный марийский песенно-танцевальный коллектив «Ош пеледыш». Уржумский р-н, с. Б. Рой. 1981. Фото из архива МКУК «Большеройский СДК»

Коллективы с. Б. Рой («Ош Пеледыш) и д. Тюм-Тюм («Певучий родник») Уржумского р-на.

Исторический музей-заповедник под открытым небом остров «Кижи». 1991. Фото из открытых источников

Национальный марийский песенно-танцевальный коллектив «Ош пеледыш». Большеройский СДК. Уржумский р-н, с. Б. Рой. 2023

Песенно-танцевальный ансамбль «Поса кумдем». Уржумский р-н, с. Байса, 1991 г.

Фото их архива МКУК «КИЦ» Байсинского сельского поселения

История выявления и фиксации. В первой трети XX века песни уржумских марийцев фиксировали композиторы-фольклористы И.С. Ключников-Палантай (1886-1926), Я.А. Эшпай (1890-1963), языковед-фольклорист В.М. Васильев (1883-1961). Этнограф, фольклорист К.А. Четкарёв (1910-1956) зафиксировал в д. Тюм-Тюм Уржумского р-на напевы, вошедшие в сборник «Колхоз муро» («Колхозные песни»). В 1950-х в Тюм-Тюм он записал около 400 песен. В это же время традиционные марийские напевы Уржумского р-на фиксировали литератор, секретарь МарНИИЯЛИ А. А. Асылбаев (1912-1999), марийские фольклористы К.А. Смирнов (1917-1963), В.А. Акцорин  (1930–1998), И.С. Иванов (1934-2021). В 1970-е гг. к фольклору уржумских марийцев обращался уроженец Байсы музыковед-фольклорист Д.М. Кульшетов (1928-2001). Данные опубликованы в сборниках «Песни уржумских мари», «Марийские песни Байсинской стороны Уржумского р-на». В эти же годы активной собирательской деятельностью, в т.ч. в Уржумском р-не, занимался видный марийский этномузыковед О. М. Герасимов.  Фонозаписи хранятся в фондах Марийского научно-исследовательского института им. В.М. Васильева. В 1980-е гг. тюм-тюмский фольклор фиксировал фольклорист А.Е. Китиков (1925-2013). Данные хранятся в фондах МарНИИЯЛИ.

На современном этапе песенная традиция уржумских марийцев зафиксирована экспедицией КОГАУК «ОДНТ» в Уржумский р-н Кировской области (собиратели О.В. Ходырева, В.Н. Колотова, 2023 г.). Данные хранятся в архиве отдела развития народной культуры КОГАУК «ОДНТ».

Носители традиции. Симонова Анфиса Ивановна (род. в д. Марьял Малмыжского р-на, с 1945 г. проживает в д. Танабаево Уржумского р-на, Устинова Ираида Алексеевна (1954 г.р., д. Б. Рой), Александрова Анастасия Анатольевна (1958 г.р., д. Б. Рой), Васильева Зоя Александровна (1947 г.р., д. Б. Рой), Еноктаева Зоя Николаевна (1963 г.р., д. Б. Рой), Тимофеева Валентина Петровна (1960 г.р., д. Б. Рой); Петрова Людмила Павловна (1961 г.р., с. Байса), Мальцева Лидия Ерофеевна (1942 г.р., с. Байса), Макарова Анна Анатольевна (1989 г.р., с. Байса), Арсентьев Владимир Александрович (1952 г.р., с. Байса), Соловьёва Людмила Геннадьевна (1963 г.р., с. Байса), Семёнова Николай Алексеевич (1953 г.р., д. Тюм-Тюм, с. Байса), Еноктаева Анна Николаевна (1960 г.р., д. Тюм-Тюм, с. Байса), Тимофеева Роза Николаевна (1956 г.р., д. Тюм-Тюм), Семёнова Нина Германовна, (1953 г.р., д. Тюм-Тюм), Еноктаева Лидия Михайловна (1959 г.р., д. Тюм-Тюм), Бушкова Ирина Леонидовна (1976 г.р., д. Тюм-Тюм).

Источники информации.

Библиография

1. Косырева С. В. Этническая музыка вятских мари. Основы стиля: монография. М-во культуры Рос.Федерации, Петрозав. гос. консерватория им. А. К. Глазунова. Петрозаводск: «VPPrint», 2016. 162 с.

2. Кульшетов Д.М. Вӱрзым муро аршаш. Песни уржумских мари. Йошкар-Ола, 1972

3. Кульшетов Д.М. Поса кундемын мурыжо. Марийские песни Байсинской стороны. Йошкар-Ола, 1994

4. Мушкина Н.В. Песни луговых мари. Ч 1. Обрядовые песни / Свод марийского фольклора. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 2011. 592 с.

5. Петрушин А. Ф. Тюм-Тюм – певучий родник. Й. Ола: ГУП Газета «Марий Эл», 2010. 104 с.

6. Петрушин А. Ф. Тюм-Тюм – певучий родник. Т.4. Йошкар-Ола: ООО «Газета Марий Эл». 2019. 138 с.

7. К.А. Четкарёв. Тюм-Тюм: Из материалов экспедиции. URL: https://sudba.ucoz.net/publ/istorija_narodov/tjum_tjum_iz_materialov_ehkspedicii/26-1-0-2395

Современное состояние объекта: естественное бытование, в организованных формах художественной самодеятельности. Риск утраты связан с сокращением числа исполнителей и отсутствием преемственности песенной традиции.

Авторы (составители). Ходырева Ольга Владимировна, кандидат культурологии, методист отдела развития народной культуры КОГАУК «ОДНТ».